- Я в замешательстве. Вы были режиссером фильма, а также и его темой?

Да, но я не знаю, являюсь ли я звездой. Я или EMI. Я не могу понять этого.

- Это же не делает кино менее заслуживающим доверия в том, что Вы имеете возможность контролировать Ваши собственные представления?

Я думаю, что нет. Я думаю, это - эквивалент высказыванию. Вы знаете, действительно ли Анна Франк менее авторитетна в теме того, о чём она писала? Я не сравниваю себя с Анной Франк или проблемами, которые мы имеем в её трагической ситуации. Но я хочу сказать, что вы можете иметь личный опыт, и он будет подлинным. И это можно задокументировать, будь то рисунок, фильм или книга, и после этого он тоже будет внушать доверие и будет авторитетным по данному вопросу.

- Но я имею ввиду, что вы, ребята, открываетесь как очень благожелательные, симпатичные.

Вы знаете, я не думаю, что об этом было сказано очень много или много адресовано, у фильма сочувствующая позиция. И фильм не был сфокусирован на том, чтобы очернить лейбл. Мы рассказали нашу историю с нашей точки зрения, как мы видели ситуацию. И это не объективный фильм. Это полностью субъективно.

- Как бы много Вы не говорили о том, что фильм не направлен на суровую критику действий EMI, лейбл звукозаписи открывается действительно в довольно ужасном свете. В аудитории были некоторые люди с канадского отделения EMI. Вы говорили с ними позже?

Да, немного. Но я думаю, что люди, которые действительно работают в этой компании, понимают, и, как я сказал прошлым вечером, я не противник звукозаписывающей компании. Я противник жадности, и я за справедливость. У людей, которые действительно там работают, мы взяли интервью у большинства из них, и мы даём каждому ощутимый толчок. Они ведь подали на нас иск на сумму 30 миллионов долларов, верно? (Смеется) Если мы можем отложить наши разногласия после этого, значит, они должны быть способны принять тот факт, что мы сделали об этом фильм.

-Я была поражена, узнав, что многие сотрудники компании EMI, у которых Вы взяли интервью, все ещё продолжали работать в компании, а когда вы сделали фильм, они все потеряли свои рабочие места или уволились с тех пор.

- Да. Некоторые из них на самом деле работали в тот момент, но после выхода фильма были уволены или ушли сами. В этой отрасли произошло много изменений. И так было всегда.  С тех пор, как я подписал контракт, можно, вероятно, ждать большего.

- И как Вы себя чувствуете в повторном присоединении к этой компании, которая находится в постоянной суматохе?

Гм, это совершенно новый режим. Люди, которые были в EMI у власти, с тех пор ушли, потеряв контроль над компанией. Они потеряли миллиарды долларов в этом процессе. (Terra Firma (прим. – инвестиционная компания), которой управляет лондонский магнат Гай Хэндс, купила лейбл за 4,2 млрд. фунтовв августе 2007 года и продала его Citigroup в феврале 2011 года после того, как понесла убытки в размере нескольких миллиардов фунтов стерлингов. Когда лейбл был в собственности Terra Firma, он подал в суд на Pink Floyd и увидел, как от них ушли Radiohead.) Итак, Вы знаете, что у меня нет проблем с группой людей во всем мире, которые существуют, чтобы помочь художникам реализовать свои цели, свои мечты и амбиции.

(В отеле раздается громкий звон -  сигнал тревоги)- Извините, что это за звук? Мы игнорируем его?

 (Не обращая внимания на звук) Я действительно не имею с этим проблем. У меня есть проблемы – и вы знаете – с компаниями, которые не воспринимают людей справедливо. Но это замечательно, что есть и другие компании, которые в свою очередь помогают людям в реализации целей. Стоять твердо на земле – это замечательно.

- В конце фильма, ПостСкриптом, сказано, что EMI по-прежнему утверждает, что Вы должны им 1,7 миллиардов долларов, и что Вы так и не получили денег с продажи собственных альбомов. А фильм заканчивается так триумфально, Вы получаете новый большой контракт. Итак, мой вопрос. Так что же случилось? Как это возможно, что они так и не простили долг?

Точно. Вот в чём вопрос.

- У Вас же есть юристы! Вы можете начать все с чистого листа.

Я думал также. Да, я думал также. (Смеется)

- Так что же случилось?

Понятия не имею. Вы знаете, это очередная глава в этой бесконечной саге.

- Вы по крайней мере сменили теперь адвокатов?

Это важный вопрос. Я обязательно спрошу своего юриста после этого интервью. «Эй, у меня только что взяли интервью те, кто считает, что я должен уволить Вас – это во-первых. Во-вторых, почему все это происходит?». Я думаю, это и есть хороший пример безумия бизнеса. Мы все ещё в долгах, мы так ничего не заработали, и, Вы знаете, у нас был феноменальный успех. Таким образом, в этом и заключается дискуссия.

- Какое соглашение Вы заключили сейчас? Что стало в нем лучше, чем было раньше?

Ну, Вы можете представить насколько плохим было прошлое соглашение…  По закону, есть некоторые ограничения о разглашении специфических особенностей.  Так, мм, мне действительно запрещено их разглашать.

- Теперь по договору у вас меньшее количество альбомов?

У нас есть ещё один альбом, после того, который мы делаем сейчас. Таким образом, мы находимся в середине создания другого альбома прямо сейчас. Это намного веселее делать альбом без судебного иска на 30 миллионов.

- Вы чувствовали себя прижатым к стенке, когда создавали третий альбом, и это дало Вам творческого «огня»?

Да. В принципе, я рад, что мы прошли через это, что был такой опыт. Я думаю, это сделало нас сильнее. Это дало вдохновение для альбома, я имею ввиду его название «This Is War» («Это война»), поэтому он так называется. Это навсегда останется важной частью нашей истории. Мы рады, что мы решили взяться за это.  Мы решили бороться.

- Есть небольшое ощущение мифотворчества в Вашем кино. Вы очень поэтично описываете, как Вы и Ваш брат «выбрались из грязных берегов Миссисипи с инструментами в одной руке и талонами на питание в другой». И есть некоторые разговоры с юристами по громкой связи, который кажутся слишком прекрасными, чтобы быть правдой. Что-то ведь было инсценировано?

Нет, это все реально, реально на все 100%. Как только Вы начинаете редактировать, Вы начинаете манипулировать. Таким образом, это уже творение. А это всё документ – всё, что там произошло. Нет ничего более сумасшедшего и фантастического, чем реальность, верно? И, конечно, имеет место факт: Вы не должны делать это дерьмо. Ирвинг Азофф (их менеджер) и Питер Петэрно (их юрист), а также Боб Лефсец (композитор) – персонажи, символы, титаны этой  индустрии – они замечательны, потому что говорят то, что думают, потому что они не дают иметь себя. Их нечем пугать, и они достаточно смелы, чтобы положить на всё это. Для меня это тоже теперь опыт. Я был перед камерой много раз в моей жизни, но я никогда не открывался…  Я никогда не просыпался с камерой на лице. Буквально. И я разделил эти моменты. Таким образом, отчасти это странно. Я действительно закрытый человек, и, Вы знаете, у меня есть собственный уровень комфорта с тем, что я делаю, с моей работой, публичной жизнью и всем этим. И это, конечно, приносит нечто новое для меня.

- В фильме много говорится о том, как Вам наплевать на деньги. Но также очень много говорят о деньгах…

Ну, я же не говорю, что меня не заботят деньги. Я никогда так не скажу. Я говорил, что мы никогда не работали ради денег. И у меня до сих пор такая философия. Я не хочу идти на работу за деньги. Я никогда не гнался за деньгами. Иначе моя карьера бы сильно отличалась от той, какая есть сейчас. Иначе я никогда не сделал бы этот фильм, это точно, где я потеряю деньги.

- Потеряете?

Конечно!

- Потому что это стоит много денег…

Огромные деньги! На это действительно ушло много денег за четыре года. Вы не заработаете на таких фильмах, как этот. Это не кино для попкорна.  Оно не будет иметь широкого распространения. Вы делаете его потому, что Вам нравится это делать. Ты просто вынужден рассказать историю. Вот почему я сделал то, что я сделал: я был вынужден это сделать. Но я думаю, что деньги – это хорошо, и Вы тоже знаете их значение.  А есть невероятное количество полученных денег, и этот доход удерживается, а не делится совместно, и не только с музыкантами, но и со многими сотрудниками самой компании. Я уверен, что многие сотрудники EMI, посмотрев этот фильм, сопереживали бы группе, если они воспринимают артистов так же как и себя.

- Забавно, что Вы сделали этот фильм об ужасном времени, когда происходили прения между Вами и лейблом, а теперь Вам придется вести переговоры на той же территории и в киноиндустрии.

Мы не должны. Мы могли бы работать с Kickstarter film. Мы можем сделать так.

- Как?

В принципе, его можно использовать в качестве платформы для продажи фильма, будь то DVD или билеты на премьеру, или, э-э…, что-нибудь ещё.

- Почему в фильме Вы почти не упоминаете свою актерскую карьеру?

Я не думал об этом много. Мы не почувствовали, что что-то пропустили.

- Чувствуете ли Вы, что Ваша карьера актера помогла группе 30 Seconds To Mars, по крайней мере, первоначально?

Абсолютно нет. Нет, я думаю, это причиняет нам боль.

- На самом деле?

Конечно.

- Но разве это не давало Вам признание, чтобы не быть просто начинающей группой?

Нет-нет. Это противоположность признания. Вы знаете это.

- Откуда я это знаю?

Я думаю, что быть сначала актером, а затем начать делать музыку – Вы знаете кого-то, для кого это было бы легко?

- Я не знаю. Крис Кристофферсон (прим. – американский актер, поэт-бард, родился 1936 года, начинал как певец, но окончательно нашел свое призвание в кино)сначала пел или играл?

Вы скажите мне.

- Как Вы относитесь сейчас к актерской деятельности? Вам все ещё это интересно?

Есть много того, что  люблю. Я всегда любил кино. Я начинал как живописец. Я учился на художника. Затем я переключился на кино и начал действовать.  Я подумал, что было бы интересно многое узнать, а затем стать режиссером. Я занимался музыкой с детских лет. Я всегда делал музыку. Она стала большей частью моей жизни. Теперь, когда мы имеем некоторый успех в музыке, для меня действительно сложно найти время на кино. Это занимает много времени, и Вы должны быть преданны этому. Так что я не снимался в фильмах довольно долго.

- Но Вы всё ещё хотите этого?

Я думаю, что в какой-то момент, было бы интересно попробовать снова.

- Но это не горящее желание? И было ли оно когда-нибудь?

Да, конечно. Я думаю, это должно быть, когда что-то делаешь. Я не думаю, что Вы хотели бы что-то сделать, если бы не острое желание.

- Как в картине Даррена Аронофски «Реквием по мечте»?

Да, это было очень интересно. Поэтому я думаю, что если бы не горел желанием, я не стал бы делать это. Но, гм, у меня есть любовь к кино. Мне нравится что-то делать и делиться этим с людьми. Вот и всё, что я делаю. Будь то музыка или кино – я люблю создавать что-то, а затем делить с другими. Мне кажется, это обычное дело. Оно просто по своей сути.

- Есть ли причина, почему Вы чем-то похожи на Курта Кобейна?

Нет.

- Потому что есть целый период, когда у Вас была такая же прическа и щетина, и вы делали фотосессию в Терри Ричардсоном.

Нет-нет. Это просто совпадение. (Пауза)

- Ладно. Просто было любопытно.  Это странно видеть себя на пленке?

Ух, это странный опыт делиться своей личной жизнью. Я думаю, для меня это, в общем, разные вещи. Я не привык к такому.

- Любая часть фильма, где Вы можете сказать: "Ах, чёрт, мне жаль, что его не было там!"
Я не очень люблю споры между с моим братом и мной.

- Когда Вы были в ссоре, не получилось попасть в колею, верно?

Да. Я чувствовал, что в фильме уже много конфликтов. Я носился с идеей убрать это из фильма. Я подумал, здесь так много конфликтов, и Вам действительно нужно видеть всё это и в группе тоже? Почему мы говорим всё время о конфликтах? Я оставил эти моменты, потому что (мои редакторы) Шелби (Сигель) и Стефани (Виссер) понравился тот факт, что Вы видите группу, на которую влияет то, что происходит вокруг. И я согласился. Это был очень напряженный момент. Я имею ввиду, что все мы люди.

- Мне нравятся части, где Вы просто валяете дурака с группой.

Немного легкомыслия и болтовни, верно?

- Ну, это давало ощущение, как и почему Вы хотите быть в группе. Похоже, это прекрасный образ жизни.

Это не всегда так. Я имею ввиду, с точки зрения группы. Например,  для меня; я создаю музыку, потому что я вынужден делать это. И это с детства.  И это не валяние дурака. У меня никогда не было такого подхода. Я имею ввиду, я могу пойти на прогулку. И мне не нужно делать музыку, чтобы хорошо провести там время. Это как… Я не знаю, почему Вы пишите. Зачем Вы пишите?

- Я не знаю. Это то, что я знаю, как делать.

Вот видите… это причины, почему мы делаем те вещи, которые мы делаем. Это интересные вопросы. Есть другой фильм, чтобы войти в это глубже… мм… антагонистические вопросы, которые Вы здесь задаете.

- (Удивление) Они были? Как так?

Я не знаю. Вы немного замкнулись на этом. Хотя все это интересно. Что дальше? (Смотрит на мой ноутбук)

- Я не знаю, как это будет звучать, но все же. Каждый раз, когда я отправляюсь в прогулку с актёром в Лос-Анжелесе, а это не так много раз случалось, все всегда заканчивают тем, что они задыхаются в конце. Я думаю, что это забавно, когда люди, которые, как предполагается, каждый день там гуляют, на этом каньоне просто выбиваются из сил.

Я возьму Вас на прогулку. Вы хотите пойти со мной? Я возьму Вас с собой.

- Ну, Вы довольно тяжело дышали в фильме в походе.

О, я был очень болен. Так какое Ваше решение? (Усмехаясь)

- Я просто подумала, что это довольно забавно видеть себя в фильме запыхавшимся.

Нет.

- (Смеюсь)

Я так не думаю. Я был очень болен. Я даже не поднимался в гору. В основном это была улица. Похоже на экскурсию. Это была проложенная небольшая дорога в 300 ярдов.

- Я не осуждаю. Походы в Лос-Анжелесе убивают меня тоже.

Есть некоторые интересные маршруты. Я отвезу Вас туда когда-нибудь, если Вы захотите.

- Не пытаюсь быть антагонистом. Но я просто не хочу повторять то, что было в кино.

Конечно, конечно. Я в игре.

- Вы сказали в Q&A, что собираетесь продолжать редактировать фильм?

Фильм – это ещё не всё. Для нас это шанс принять то, что мы узнали здесь, сделать его лучше, и, Вы знаете, я надеюсь, что мы это сделаем. Сделать его более кратким и ёмким. Вырезать кадр, где я тяжело дышу, потому что я не в форме, на пеших прогулках.

- (Смеюсь)

Я собираюсь отвезти Вас на прогулку в Лос-Анжелес в следующий раз.

- Нет, я умру! Я говорю, что я не в форме.

Я тот, кто собирается умереть. Мы посмотрим. И никаких жалоб, когда мы будет там подниматься.

- Обещаю. Вы покажите кое-какие забавные встречи с фанатами в кино? Какая встреча в Торонто была самой странной?

О-о! Я просто пошел на премьеру, чтобы представить свой фильм, и когда я собирался возвратиться для Q&A, какой-то парень стал кричать моё имя с другой стороны улицы и помчался в нашу сторону. Люди, с которыми я был, стали заметно беспокоится, так как парень был очень оживлен и возбужден. А он побежал к нам через улицу и стал стягивать с себя рубашку: «Я должен показать Вам что-то, на что вдохновили меня Вы!». И он сорвал с себя рубашку, а там была татуировка с текстом из песни This Is War, и он закончил тем, что всё это действительно здорово. Это был подросток из художественной школы здесь, настоящий творческий молодой человек.

-О, это здорово.

Таким образом, я надеюсь, что это создаст некоторую беседу вне темы «Джаред, да ты не в форме».

- (Смеюсь)

Прогуляемся по горе…

- Я не говорила этого!

И какие ещё были здесь вопросы? (Заглядывает в мой ноутбук) Почему он похож на Курта Кобейна?

- Вы действительно выглядели как Курт Кобейн! И Вы не можете этого отрицать. А тут ещё и Терри Ричардсон – …

… - и Терри Ричардсон? Что ещё? Что ещё? Держите внимание на мне. Давайте. Что ещё у Вас есть?

- Вы правда очень походили на Курта Кобейна…

Извините, я не знаю. У меня светлые волосы и потрепанная борода.

-Что у Вас дальше в планах?

У нас есть 80% нового альбома. И в основном мы сосредоточились на нём.

- Когда у Вас будет новый тур?

В следующем году. Мы сделали 311 концертов – 2 года и 4 месяца.

- Я люблю этот момент в фильме, когда Вы спрашиваете у зрителей: «Сколько из вас украли альбом из интернет?», - и все отвечают: «Я!».

Да, верно. Что, ненормально? И я должен был сказать, что, например, 50 раз.

- Похоже, они даже не получили его, верно?

Нет-нет. И, знаете, это не их вина. Вы знаете? Я не уверен, что то, что люди думают о звукозаписывающих компаниях,  не используют как оправдание, когда воруют музыку. Нет большой любви к звукозаписывающим компаниям от аудитории. И они должны изменить это. Я имею ввиду, что если бы у меня была компания, и люди чувствовали себя отрицательно по отношения к ней, я бы хотел изменить это. Я бы не хотел ощущать негатив. Вы бы хотели работать в компании, которую ненавидят люди? Это заставляет чувствовать себя действительно плохо. И я чувствую, как это ужасно для людей, который там работают. Есть много великих людей, работа которых действительно очень-очень и очень сложна. И они заслуживают лучшего. Я надеюсь, что все будет меняться.

- Я думаю, что Вы должны идти. (Его деловой партнер Эмма Ладбрик показывает жестами, что  ему пора идти в Q&A).

Не могу дождаться, чтобы прочитать это. Будьте добры?

- Да, это просто Q&A. Ваши собственные слова.

Да. Но Вы знаете. О, но давайте. Вы знаете! Вы слишком умны.

- Я знаю что?

Что Вы изучали в школе?

- Историю.

Историю… Хм. Я думал, возможно, у Вас профильным предметом была психология.

Я люблю историю, правда. Я мог бы легко изучать историю. Я люблю читать книги по истории. И я не читаю достаточно много об этом. Но это всегда моя любимая вещь – книги по истории. Какая лучшая книга по истории, которую я должен прочесть, кроме «Люди в истории США?

-  О, я давно не была в школе, но мне понравилось «Американское рабство» и «Американская свобода».

Есть некоторые биографии, которые довольно хороши, верно? Что относительно парня, который написал книгу про Стива Джобса? Вы читали другие его книги?

- Уолтер Айзексон? Нет. Я имела ввиду, что мне нравятся книги об изучении истории через первичные источники, а не сами исторические книги.

Как давно Вы работаете на это работе?

- Двенадцать лет.

Вы слишком молоды для этого.

- Нет, мне 34.

А мне 40.

- Вы не выглядите на 40 . Как Вы себя ощущаете?

Я не могу ждать, чтобы пойти в поход по холмам. Когда Вы приедете в Лос-Анжелес, я собираюсь Вас взять с собой в этот поход.

- И я умру.

И я загоню Вас. Я собираюсь рассказать. Эмма. (Обращается к Эмме) Эмма, она высмеяла меня, когда я тяжело дышал в фильме. «Всякий раз, когда я иду на прогулку с актерами, они всегда тяжело дышат, - сказала она, - они все вышли из формы.  Есть ли что-нибудь в этом фильме, чем Вы были бы смущены?»

19 сентября 2012 года

Источник:

http://jared-leto.kinogda.ru